№1-2(60-61)(2017)

Основатель группы компаний «СОВА» и журнала «Независимый АУДИТОР» — о любимом деле, железной дисциплине, кризисе украинского аудита и о том, что нужно для счастья.

Беседовала: Юлия Круш

Несмотря на то, что издательскую деятельность Владимир Иванков начал еще в 2012 году, на медиАрынке о нем знают немного. В своем первом интервью для журнала Владимир рассказывает, как устроены его бизнесы, зачем ему понадобилось деловое издание и почему деньги в медибизнесе для него не главное.

Владимир, расскажите немного о своем детстве, первых увлечениях. Чем Вам запомнился родной дом в Донецке?

Я родился в обычной украинской семье. Пусть у многих Донецк и ассоциируется скорее с Россией, я считаю его полностью украинским городом. У меня есть младший брат Павел, была еще сестра, но, к сожалению, в очень маленьком возрасте она умерла. Большую часть детства, лет, наверное, до 15-ти, я прожил с любимой бабушкой Раисой. Очень много времени проводили вместе. Ее, к сожалению, уже нет. Сколько помню, родители всегда хотели, чтобы я получил высшее образование. Старались, чтобы у меня было все самое лучшее. Еще в школе у меня появился первый компьютер — творение молдавских электронщиков Синтез-2. Эту чудо-машину нужно было подключать к телевизору и загружать в нее программы через обычный кассетный магнитофон. Вот мы с соседом Серегой и осваивали программирование. Стоила она, конечно, дурных денег. Зато по информатике у меня всегда было «отлично». Кстати, в нашей 31-й школе был один из первых современных компьютерных классов в Донецке.

Фото из семейного альбома

По информатике — пятерки, а по остальным предметам?

По остальным — тоже хорошо. Конфликт был только с преподавателем русского языка и литературы. Она меня как-то недолюбливала, да и я ее тоже. Поэтому у меня была стабильно удовлетворительная оценка, хотя я старался, готовился. Но это не помешало мне неплохо окончить школу.

А каким Вы были учеником? Школу вспоминаете с ностальгией или с облегчением, что окончили?

Школьные годы вспоминаю с удовольствием. Мне было очень интересно учиться, во всем участвовать. В Комсомол вступить не успел (после путча в 91-м он развалился), но зато был октябренком, пионером. Ходил вечно с пропаленным галстуком потому, что сам гладил. Застал еще и колхозные работы. Довелось и картошку ездить собирать, и редиску, и черешню. Еще я был председателем совета дружины школы. Мы готовили все мероприятия — утренники, дискотеки. Помню, уговорил директора и завуча сделать у нас в школе платную дискотеку (кстати, одну из первых в городе). Проводили ее по пятницам. К нам ходили ребята со всех школ. Вход стоил 50 копеек — солидные деньги на то время. Спиртного, конечно, не было (на дискотеке присутствовали директор, завуч, пионер­вожатая), но работал буфет с булочками, кексами, молоком. Все ходили с удовольствием.

Фото из семейного альбома

Помните, как заработали свои первые деньги?

В старших классах мы с моим приятелем Максом Гавлаковым (он, кстати, остался в Донецке, сейчас там живет) организовали комиссионный магазин у нас на рынке. Принимали на комиссию вещи, делали наценку и все это реализовывали. Потом стали ездить за товаром на электричке в Ростов. Возили в основном пиво в банках, сушеные бананы, женские трусики «Неделька», презервативы ☺. Стоило это все там копейки, а у нас продавали по безумным ценам и, что главное, был спрос. Есть у меня интересная история, о которой мама узнала спустя лет 10, наверное. Возили мы еще и такой препарат, как «Трихопол» (использовался в лечении домашних рыбок и разного рода венерических заболеваний). Как сейчас помню, напарник мой Макс стоял в стороне с основной партией, а я ходил по рынку с маленькой сумочкой на ремне, в которой лежала парочка конвалют и тихонько так: «Трихопол… трихопол…» Ну и попался. Понятное дело, вкатали мне акт. На следующий день вызвали в райфинотдел. Прежде чем идти, я дома открыл закрома, в один карман положил 50 рублей, во второй — сто. Думаю, посмотрю, как пойдет разговор, и, если что, дам взятку. Помню, пришел, а начальником райфинотдела оказалась очень приятная женщина, она потом еще долго возглавляла нашу налоговую в Ленинском районе. Посадила она меня напротив и говорит: «Сынок, если ты хочешь заниматься предпринимательской деятельностью, ты должен зарегистрироваться. Но вообще, таблетки — это лицензионная вещь, поэтому ими торговать нельзя. На первый раз я тебя прощаю». И порвала протокол. Я был мягко говоря ошарашен (смеется). Вот так и началась моя первая предпринимательская деятельность и первое общение с контролирующими органами.

Студенческие годы в девяностые, наверняка, были еще веселее?

Мои вузовские годы, наверное, были самыми веселыми. Недаром говорят, что человек должен проучиться на дневном отделении, чтобы продлить юношество и вкусить все прелести обучения. Вот я их вкусил очень хорошо. Очень много знакомых, столько узнал нового.

В первый же день учебы меня вызвала к себе заместитель декана и говорит: «будешь старостой группы», я приятно удивился, согласился. И буквально к концу дня вызвала еще раз и сказала: «будешь и старостой потока». Так и начались мои «старческие» будни. На то время в нашем вузе был очень сильный профессорско-преподавательский состав. Факультет «Учет и аудит» был одним и старейших. Разумеется, упор был на высшую математику из бухгалтерский учет. Самолетики я вам сегодня в бухгалтерском учете нарисую с закрытыми глазами. И то, как мы проходили летнюю и преддипломную практику тогда, уверен, что на сегодняшний день нельзя сравнить ни с одним вузом. Конечно, в то время не было таких программных продуктов по контролю и анализу бухгалтерской и финансовой деятельности, как сейчас. Вернее, они были, но еще очень сырые. Поэтому мы все делали вручную. Но было безумно интересно.

В студенческие годы устроился бухгалтером в модельное агентство. Да и в качестве модели себя попробовал (смеется). В журнале Black & White вышла моя фотосессия с девушкой на 2 разворота. Рекламировали зимнюю одежду. Была еще фотосессия для испанского календаря. Потом достаточно долго работал заместителем директора агентства. Там была своя школа моделей, обучали модельному бизнесу. В то время это было ново, интересно, но я прекрасно понимал, что это все временно. Да и не мое.

А почему выбрали учет и аудит? Правда хотели быть бухгалтером?

Я не могу сказать, что аж так горел быть бухгалтером, но мне всегда нравились цифры... И думаю, что они меня тоже любят. Кстати, этот же факультет в дальнейшем окончил и мой младший брат Павел. Тоже был старостой группы и потока. Причем без какого-то там преемничества. За мое обучение в вузе у нас сменилось пару деканов и ректоров, серьезно обновилась профессорская база, да и само название института менялось пару раз: подавал документы в Донецкий институт советской торговли, а вступительные экзамены сдавал уже в Донецкий коммерческий институт. Если помните, это как раз был период частных вузов, коммерциализации. А в 1993—94 гг. высшее образование и вовсе стало не модным. Спортивные костюмы, красные девятки...

Кстати, первый автомобиль у меня появился в 1992 году. Учился водить я на «копейке» своего деда, красного цвета (наверное, поэтому у меня почти все машины красные). С девятого класса ездил на машине в школу. А потом отец подарил мне вишневую «восьмерку». Тогда пол-Донецка на них ездило. Затем у меня появилась 99-я модель «Лады», а уже в вузе я отчасти пересел на троллейбус. Там было веселее — у большинства моих сокурсников автомобилей еще не было.

Владимир с братом Павлом

А как так сложилось, что Вы перебрались из Донецка в Киев?

Как-то еще в студенческие годы мы с моей подругой Яной Гераськовой приехали в Киев к ее родственникам в гости и, гуляя по улице Институтской, я сказал ей: «Янка, у меня такое впечатление, что я буду здесь жить». И спустя 10 лет у меня действительно появилась квартира в Киеве на Институтской. Причем я заранее не планировал, не думал, просто подвернулось хорошее предложение, и я им воспользовался. Это одно из первых видений, которое посетило меня по приезду в Киев...

В Киев переехал в 1999 году, сразу после окончания вуза. Пошел в городскую налоговую (она находилась на площади Независимости возле городского фонтана). Помню, довольно свободно я попал на собеседование к первому заму главы городской налоговой Анатолию Козыменко. И успешно прошел. На проверку документов должно было уйти около полутора месяцев. Ну а так как Киев — город недешевый, попробовал параллельно устроиться в Антимонопольный комитет, Киевское городское территориальное отделение. Меня взяли в первый же день. А через месяц позвонили с налоговой и сказали, что берут в налоговую инспекцию Днепровского района в отдел учета и отчетности, подразделение экономического анализа. Работа была интересная: прогнозирование доходов в разрезе налогов. Я тогда очень многое узнал о распределении налогов, администрировании. Довелось поработать с очень хорошим начальником на то время — Василием Владимировичем Лайтарнюком. К сожалению, его вскоре сняли, началась ротация сотруд­ников: чьи-то дети оканчивали вузы, их нужно было трудоустраивать. Получилось так, что меня занесло в Печерскую налоговую, в то же подразделение. Там я познакомился со своей «боевой» подругой, моим нынешним сотрудником Риммой Медведевой. А через время снова сменили начальника Днепровской налоговой, начались ротации, и меня вернули туда.

Когда почувствовали, что пора открывать свое дело? Сразу нацелились на аудит или были какие-то еще варианты?

Работать в налоговой было интересно, покуда не началось легкое самодурство со стороны руководства центрального аппарата в администрировании, политике налогообложения, отношении к коллективу. Тогда и решил, что пора уходить и начинать собственный бизнес.

Ну, а чем заниматься после такого образования? Естественно, карта пала на аудит. Нужно было подготовиться к экзаменам в Аудиторской палате, потому что были новые малоизвестные мне международные стандарты аудита. К сожалению, нам в вузе ничего по ним не давали. На время нашей учебы припал период становления аудита в Украине, стандарты только переводили, и они попросту не вошли в учебную программу.

Где-то в то же время я познакомился с Татьяной Шпаковской, на то время уже аудитором, и она согласилась меня подготовить. Мы прозанимались с ней добрых месяцев 4-5. Помимо этого, я прошел курсы подготовки и в 2004 году успешно сдал экзамен на получение сертификата аудитора. В этом же году открыл свою аудиторскую фирму (зарегистрировал в Печерском районе). Кстати, тогда как раз вступил в силу новый закон о хозяйственных обществах, новая система регистрации. Если заметили, наша компания имеет двойное название: украинское и английское. Сейчас вы уже не сможете так зарегистрировать фирму.

А вот эмблема у меня была готова еще со времен, когда я работал в налоговой. Наверное, идею навеяла мне программа «Что? Где? Когда?». Но наша сова была нарисована индивидуально, сначала на бумаге, затем перенесли в векторный формат. Кстати, в то время, чтобы изготовить печать хозяйственного общества, нужно было обязательно сделать описание знака. Помню, прихожу в разрешительную службу и спрашиваю: как описать? А там сидит мужчина внушительной такой комплекции и говорит: «Ну как, как? Так и пиши: «сова має тулуб, очі, сидить на лавровому вінку...», а также обязательно напиши, что «стать птаха на зображенні визначити неможливо». Потом это еще долго гуляло как притча во языцех в киевском округе (смеется).

Расскажите, как и с кем начинали? Где брали стартовый капитал? Что было самым сложным?

Со стартовым капиталом помогла подруга — Таня Мануильская. В 2004 году занял у нее сто долларов (на то время довольно большие деньги) и мне как раз хватило их на минимальный уставный фонд, услуги нотариуса и регистрацию.

Начинал работать я дома. В одной комнате жил, в другой работал. Буквально через 2-3 месяца заработал первые деньги и позволил себе снять комнату в Печерском торговом центре на улице Суворова. Было недешево. И аудит шел очень тяжело. Поэтому когда подвернулась еще одна работа — согласился. Моя приятельница открывала в Украине туристическую компанию (туроператор) и предложила мне стать главным бухгалтером. Компания была очень мощная. Главный офис находился в Москве. Кстати, на то время входила где-то в тройку лучших компаний Украины. Основные направления: Турция, Египет. Работал там и параллельно развивал свой бизнес. Поначалу нас было двое: я и еще одна девушка Настя (она работала со мной и в туроператоре). Одним из первых наших клиентов была компания GRECOTEL Татьяны Серовой. Она обслуживается у нас и по сей день. Дальше было много разных фирм из разных сфер, в том числе компаний-однодневок.

После работы в туроператоре я арендовал свой офис, набрал людей. У меня было порядка 5-6 бухгалтеров. Первый офис был по улице Горького 3-А, потом переехали на Горького 11. Заняли на 2 этаже сначала одну квартиру, затем вторую. И вот где-то к 2009 году у меня было в подчинении человек 20-25. В 2006-м я решил получить специальность судебного эксперта. Так, спустя год появилось второе направление — бюро судебных экспертиз. Сейчас у нас работают несколько экспертов, мы занимаем свою нишу и являемся одной из ведущих компаний в сфере судебной экспертизы.

А у Вас были наставники в бизнесе? Кто-то, кто поддерживал, под­сказывал?

Наставников в бизнесе, к сожалению, не было. Приходилось самому набивать шишки. Учиться не на чужих, а на собственных ошибках. А их было немало… Сейчас советую брату смотреть на мои проколы, не наступать на те же грабли. Но он любитель понабивать шишки на своих (смеется). Хотя, глядя на меня, он уже оступается меньше.

В кризис 2008, 2014 годов обо­роты многих компаний упали в разы, одни сворачивали направления, другие уходили с рынка. Как Ваш бизнес переживал этот период? Пришлось затягивать пояса?

В 2008-м нас практически пронесло. А вот в 2014-м было сложнее. Первое, что пришлось обрезать, — это печатный журнал. До 2014-го «Независимый АУДИТОР» выходил в печати, но было принято решение перевести его в цифровой формат. Потому что стоимость печати даже после первого скачка курса стала баснословной. Закрылись направления аутсорсинга, службы безопасности. Немного прикрылось направление бухгалтерского учета, потому что, когда грянул кризис, многие собственники побросали свои компании и выехали за рубеж. Из 100 % компаний, которые мы обслуживали, осталось всего 15 %. Также пострадало рекламное направление. Мы закрыли два офиса, отказались от определенных услуг, сократили штат. И я в который раз убедился, что нельзя хранить все яйца в одной корзине. Риски нужно диверсифицировать.

Какой из Ваших бизнесов сейчас самый доходный?

На первом месте, конечно, судебная экспертиза и где-то на этом же уровне арбитраж (ликвидация, банкротство компаний). На сегодняшний день это очень актуально и прибыльно. На втором месте адвокатские услуги, на третьем — бухгалтерские и т.д.

А что сейчас с Вашим аудиторским направлением? В целом, какая ситуация на рынке? Каков диапазон цен на услуги аудита в Киеве и регионах, как они соотносятся с Вашими?

После кризиса 2014 года могу смело сказать, что аудита в стране нет. Остался в основном обязательный. Он нужен для банков, страховых организаций, негосударственных пенсионных фондов, открытых акционерных обществ — словом, тех, кто работает с денежными средствами физических, юридических лиц. Обязательный аудит также нужен эмитентам ценных бумаг, а также компаниям, планирующим выход на IPO. У нас, кстати, немного компаний, которые являются участниками IPO. Это очень сложная система, требует соблюдения множества правил. Из моих знакомых-бизнесменов только один вышел на IPO. Остальные, увы, пока не соответствуют нужным критериям.

Диапазон цен на удит очень широкий. Можно купить аудиторское заключение за 4000-5000  грн (покупают печать — и штампуют), а можно и за несколько сотен тысяч гривен. Но это я говорю об обязательном аудите. Понятно, что качественный аудит стоит дорого. Аудита по согласованным процедурам сейчас очень мало. Немногие собственники хотят тратиться на аудит, зная о том, что он не несет за собой железобетонной защиты от аудита налогового, проводимого фискальной службой. Если бы в нашей стране аудиторская проверка была существенной для наших контролирующих органов, думаю, это была бы другая история.

Мы тоже выполняем согласованные процедуры в аудите. Но у нас не так много клиентов. Делаем качественно, но достаточно дорого.

Это ведь все равно не те суммы, что у аудиторов «Большой четверки»?

Нет. У них расценки веселые, исчисляются в миллионах гривен. При этом «Большая четверка» и другие крупные операторы рынка являются монополистами. Монополию они получили не только тем, что являются западными компаниями, но и тем, что играют в так называемые договорняки, системы откатов. Посмотрите, сколько банков рухнуло за последние 2 года, и проведите параллель, кто из «Большой четверки» и других крупных аудиторских компаний подтверждал им отчетность. Ведь буквально за месяц-два до признания их неплатежеспособными учреждения получали и условно-положительные, и положительные заключения.

Кстати, в последующем большинство топ-менеджеров банков попали под уголовное производство и по некоторым из них мы проводили судебные экспертизы. Читая аудиторские заключения компаний, хотелось плакать... Там было белыми нитками шито о том, что данные финансовой отчетности были искажены. Если бы на то время регулятор и аудиторские компании, которые аудировали банковский сектор, забили тревогу, может и не было бы такого падения банков, который начался в 2014 году. Кстати, банк — это одна из немногих финансовых структур, которая ежедневно подает в НБУ очень большое количество финансовой отчетности в электронном виде. Может, не умеют в НБУ анализировать данные, может, не хотят. Не знаю.

Но ведь сомнительные аудиторские заключения банкам выдавали не только крупные международные компании. Большинство выводов подписывали национальные аудиторы... Вы вот разделяете идею ужесточения санкций по отношению к аудиторам, которые допускают ошибки либо заведомо халатно относятся к проверкам компаний, представляющих общественный интерес? И, кстати, как относитесь к проекту реформы рынка аудиторской деятельности, которую еще полтора года назад презентовали Минфин и Елена Макеева (тогда замминистра финансов. — Прим. ред.)?

Я считаю, что должна быть солидарная и даже уголовная ответственность аудиторов, банкиров, регуляторов за то, что происходит в финансовой системе страны.

В конце января этот законопроект наконец-то зарегистрировали в Кабинете Министров. Я полностью его поддерживаю. Даже больше скажу, за глаза его называют проектом Макеевой-Иванкова. Многие считают его убийственным для аудита, но я с ними не согласен. Аудит не может быть дешевым, некачественным и безответственным. Мы в этом наглядно убедились на примере с банками.

В законопроекте «Об аудите финансовой отчетности и аудиторской деятельности» мы предложили разделить аудит на социально-значимый и другой. Что значит социально-значимый? Это аудит тех организаций, которые предоставляют публичные услуги в банковской, страховой, финансовой сферах деятельности. Если заметили, сейчас у нас даже по Киеву стоит очень много замороженных строек, своего рода вторых «Элита-Центров» — финансовых пирамид, которые собирали с людей деньги на строительство, а потом бросали их ни с чем, потому что государство не контролировало эти процессы.

До тех пор, пока аудиторы и регуляторы не будут нести ответственность (в том числе уголовную) за то, что происходит, будет такой бардак.

А как сейчас обстоят дела на кадровом рынке аудита Украины? Вы ощущаете дефицит опытных сертифицированных специалистов?

Специалистов не хватает. Например, те аудиторы, которые попробовали работать по международным стандартам в крупных аудиторских компаниях, уже не хотят возвращаться в компании, которые выполняют больше согласованных процедур. Задачи несколько отличаются. Например, мы делаем даже не аудит, а комплексную ревизию той или иной хозяйственной деятельности или направления. А в крупных аудиторских компаниях, которые работают в основном по международным стандартам, спектр исследуемых объектов значительно уже.

А чувствуется сейчас разница в отношении к аудиторам в мегаполисах и на периферии? Например, как персонал клиентов воспринимает Ваших сотрудников: как людей, предоставляющих услугу, оказывающих помощь, или как ревизоров, которых послали их проверить, найти ошибки, наказать?

К большому сожалению, у большинства наших бухгалтеров при слове «аудит» начинается истерика, потому что они мыслят еще старыми дедовскими мозгами. Если аудит — это все, проверка! Значит хотят кого-то убрать, уволить, обвинить. Аудит — это всего лишь система проверки бухгалтерского учета и финансовой отчетности организации (индивидуального предпринимателя), своего рода состояния всех служб. Точно так же, как вы идете к врачу, чтобы сделать комплексное обследование всего организма, аудитор делает check-up компании, направлений, выявляет слабые места, дает консультации. Поэтому не стоит воспринимать его в штыки.

Большинство аудиторских компаний сейчас расширяют свое направление и предлагают клиенту, помимо аудита, целый пакет услуг в области консалтинга. Какие сейчас наиболее востребованы на местном рынке? С чем это связано?

Консалтинг всегда пользовался спросом. Наше законодательство очень быстро меняется, поэтому и спрос на такие услуги только растет. На первом месте, наверное, налоговый консалтинг. На втором — юридический. Ну и адвокатские услуги набирают обороты (не только в налоговой сфере, но и уголовном процессе). Кстати, сейчас идет очень много уголовных процессов в сфере экономики и адвокатов, разбирающихся не только в праве, но и в экономике, к сожалению, не хватает.

Многие аудиторы считают, что крае­угольным камнем всех проблем рынка аудиторских услуг является его регулятор. Пять лет назад Вы были одним из первых, кто предвидел фальсификацию выборов в АПУ еще до их начала. Сейчас в сообществе аудиторов началось очередное «брожение» накануне выборов «двадцатки». Внезапно аннулировали результаты выдвижения делегатов Киева и Киевской области на съезд аудиторов Украины, переназначили дату съезда, пытаются впопыхах менять порядок выдвижения делегатов на съезд... Что вообще происходит, чьи интересы замешаны на этот раз и к чему все идет? Как Вы видите ситуацию?

Да, 11 января на внеочередном собрании палаты два члена АПУ протянули преступное решение и отменили результаты декабрьских выборов. 28 ян­варя прошли повторные выборы аудиторов Киева и Киевской области. Кстати, по системе бюллетеней, которую мы с Еленой требовали ввести еще пять лет назад. За которую нас тогда тягали по судам и лишали сертификатов. Тем не менее, и эти выборы им удалось фальсифицировать. Александр Бойко, Наталья Гаевская, Татьяна Лавренова, Валерий Бондарь (действующие члены АПУ. — Прим. ред.) попросту ходили по залу и раздавали своим сотрудникам списки, за кого нужно голосовать. В зале находилось до 80 % сотрудников данных руководителей. Я не могу назвать их игроками на рынке аудита, потому что они нечистоплотны. Крупные игроки, те же представители «Большой четверки», там даже не присутствовали. Они в этой грязи копаться не хотят.

Я больше чем уверен, что состав палаты, который изберут в марте, будет техническим и просуществует недолго. Потому что проект реформы аудита уже сдвинулся с места. И учитывая то, что он входит в евроинтеграционный пакет, он будет проголосован либо в первом, либо во втором квартале 2017 года. Кроме того, переходными положениями законопроекта заложены перевыборы состава АПУ. К тому же там есть норма, запрещающая членам состава переизбираться по нескольку раз. И это правильно.

Последний год председателем АПУ был Алексей Гачковский, Ваш хороший знакомый, который, кстати, был на обложке осеннего номера НА. На Ваш взгляд, почему у него не получилось? Ведь даже в комментарии журналу он признал, что состав палаты, и его в том числе, нужно срочно лишать власти и давать дорогу свежим лицам.

Я приветствую начинания Алексея Гачковского. Но, увы, слишком поздно он стал руководителем и слишком поздно попытался что-либо изменить. Это нужно было делать 5 лет назад. Кстати, тогда у нас с Гачковским было недопонимание. Общаться начали уже где-то со второй половины 2016 года. В прошлом году я предложил ему дать интервью изданию — он согласился. Хотя раньше в правилах АПУ было не сотрудничать с журналом «Независимый АУДИТОР».

Получается, что содержание журнала не всегда отображает Ваши вкусы и симпатии?

Не всегда. Но Гачковского публиковали абсолютно искренне. Я поверил, что он хочет что-то изменить. Но это не значит, что он может изменить. Да, он что-то где-то переломил. Уже было достижением то, что впервые в истории мы провели онлайн-трансляцию внеочередного заседания палаты (когда принимались преступные решения по вопросу аннулирования результатов региональных выборов декабря 2016 года) и повторного собрания аудиторов Киева и Киевской области. АПУ всегда была черной лошадкой — закрытым для прессы органом. Но это независимый орган, и он не может принимать решения кулуарно.

Журнал «Независимый АУДИТОР» появился в феврале 2012 года, как раз накануне проведения скандальных выборов в Аудиторскую палату. Это ведь не совпадение? Вы создавали информационную площадку для выражения своей позиции и подрыва репутации АПУ?

По сути, да. Только с той разницей, что изначально мы задумывали сделать толковый информационно-аналитический журнал в сфере экономики и финансов. Разрабатывали рубрики, даже рабочее название придумали — «Вестник Совы». Но буквально через некоторое время в профессиональной среде начало твориться что-то несусветное. В двадцатых числах декабря прошло собрание аудиторов Киева и области, мы увидели фальсификации и стали думать, как донести информацию другим аудиторам. Вот тогда и родилась идея создать журнал именно с таким названием. Помню, я ехал домой, набрал Макееву, говорю: «Лена, а давай сделаем всеукраинский журнал «Независимый АУДИТОР?» Она ответила: «Супер, давай!» Потом позвонили Климову — и понеслось…

Елена Макеева, Андрей Климов, да и практически все, кто начинал с Вами этот проект, — профессиональные аудиторы, бухгалтеры, которые раньше не имели отношения к журналистике и печатным медиа. Расскажите, как все происходило «за кадром», что было сложнее всего: собрать команду, найти читателя, донести до него идею нового проекта?

Конечно, для нас это было ново. Самое сложное, наверное, было собрать команду единомышленников. Сразу бросили клич по коллегам-аудиторам, дали объявление в Интернете, что ищем авторов. И Лена, и Андрей сами готовили материалы. Трудно было решить, какие рубрики включаем, а какие — нет.

Первый номер вышел в феврале 2012 года черно-белым с цветной обложкой. Главным редактором тогда был Александр Шафоростов, бывший главред журнала «Аудитор Украины», который к нам перешел, не согласившись с политикой АПУ. Но, то ли к счастью, то ли к сожалению, наши пути с господином Шафоростовым разошлись. Меня не устроил его подход к журналу, его политика, и уже с марта мне пришлось все взять в свои руки. С первого же номера обложки наших номеров украшала персона. На первом номере была Александра Кужель. Ее мы выбрали неспроста. Александра Владимировна стояла у истоков аудита. Именно она презентовала в Верховной Раде первый закон об аудиторской деятельности. После этого было несколько десятков других обложек с политиками, бизнесменами, общественными и культурными деятелями. Но, наверное, самым знаковым выпуском для меня был номер с Маргарет Тэтчер. Я очень сожалею, что мы не успели взять у нее интервью, которое было договорено, но могу сказать, что это одна из лучших обложек за все время существования журнала. К тому же это был первый номер, который мы полностью выпустили в цвете.

Где-то спустя полгода после появления журнала мы сделали сайт. За это время он также претерпел модернизацию. Не могу сказать, что я им полностью доволен. Мы постоянно что-то добавляем, совершенствуем. С прошлого года, с осени, мы вывели ленту новостей в режим круглосуточной работы. Кстати, с тех пор посещаемость увеличилась в разы.

У кого учились, кто помогал на первых порах?

Никто не помогал. Все пробовали сами. Много «гуляли» в Интернете, смотрели, как все устроено, как это делают наши, зарубежные журналы. А также исходили из спроса нашего читателя. Поэтому уже спустя несколько номеров ввели рубрику «Вопросы-ответы», «События», «Досуг». На протяжении пяти лет у нас неоднократно менялись, добавлялись рубрики: что-то предлагал я или члены редколлегии, что-то советовали читатели.

Как Вам видится журнал «Независимый АУДИТОР» на сегодняшний момент? Что это за журнал? Кто его аудитория?

Я всегда позиционирую издание как информационно-аналитическое. Почему оно у нас на сегодняшний день такое разнонаправленное? Потому что в нашей стране не так уж много аудиторов. И будь мы специализированным изданием, тот сегмент, который мы бы заняли, был бы очень несущественным.

Кто нас читает сегодня? Да люди из самых разных сфер. И бизнесмены читают, и чиновники. И службы нас читают: СБУ, прокуратура... Знаю не понаслышке, потому что тот или иной материал опубликуем и звонят уже: «А что это…»

Сейчас у нас более 640 тыс. подписчиков в группе журнала в Facebook. Мы контролируем посещаемость и читаемость материалов. К сожалению, пока у нас слабенько работает раздел «Блоги» на сайте. Но мы работаем над этим.

В Вашем издании пишут и про политику, и про бизнес. Берут интервью у крупных персонажей едва ли не в каждом номере. Наверняка, Вам как владельцу журнала звонят разные чиновники и бизнесмены с просьбой подчистить, заменить, снять какой-то материал о них. Как поступаете в таких ситуациях?

За 5 лет существования журнала мне всего раз пришло письмо с незнакомого мейла с просьбой удалить определенную информацию с сайта. Просили назвать конкретную сумму, за которую я готов это сделать. Но правда не продается.

Что касается текстов интервью и комментариев, то я против этих «чисток» и «коррекций». Мы можем отправить человеку готовый текст перед публикацией, но вносить существенные правки в содержание, а тем более удалять куски, я не разрешаю. По обложкам было несколько случаев, когда по просьбе гостя номера проводили легкие косметические чистки, но не более.

Есть ли спектр тем, которые затрагивать нельзя?

В принципе, нет.

Как ни крути, но Ваши компании являются реальными игроками в той игре, о которой пишут в Вашем журнале. Многие сотрудники готовят узкоспециализированные материалы, дают экспертные комментарии по различным вопросам. Как удается сохранять нейтралитет, соответствовать названию «независимый»?

Да, действительно, наши сотрудники готовят определенные материалы, отвечают на вопросы читателей по профильным для них направлениям. Но мы не лоббируем интересы наших компаний в журнале. Единственное, чем мы пользуемся, так это рекламой. Наша группа компаний занимает 80 % рекламных площадей издания, а также тех справочников, которые мы издаем. Более того, никто из сотрудников компании не пишет материалы из-под палки. Как и другие эксперты, которые у нас публикуются, они стараются заработать себе имя. Их материалы проходят такой же отбор редакционной коллегией (бывало, что тоже попадались на плагиате). И за свои публикации они тоже получают гонорары.

А какие отношения у «Независимого АУДИТОРА» с разными политическими силами? После 2014 года Ваши оппоненты стали резко акцентировать внимание на чреде обложек с российскими и пророссийскими политиками, которые вышли в конце 2012 — начале 2013 гг.

Журнал никогда не поддерживал определенную политическую силу. Будь-то нашу или российскую. Но мы стараемся чутко реагировать на то, что происходит в стране, чем живут люди, чем интересуются. До 2014 года Россия была одним из крупнейших торгово-экономических партнеров Украины, у нас были очень тесные образовательные, культурные связи, поэтому не удивительно, что появились номера, на обложках которых были Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Ирина Хакамада, Игорь Крутой. В 2014 году мы записали телефонное интервью и выпустили номер с Валерией Новодворской. Потрясающая женщина и очень смелое интервью. К большому сожалению, одно из ее последних.

В отличие от многих представителей бизнеса, которые стремятся прочно обосноваться либо опосредованно поучаствовать в политике, госуправлении, Вы от этого абстрагируетесь. Почему?

Я вне политики. Ни разу не представлял ни одну из политических партий. И в какой-то мере этому рад. Это все мишура.

Вы продолжаете инвестировать в медиабизнес, притом, что в ближайшей перспективе он едва ли начнет приносить доход. Почему?

Мне это интересно.

Как возникла идея открыть свой ресторан? Это прежде всего бизнес или тоже увлечение?

Кафе «Амадин» появилось лет 7 назад. Абсолютно случайно. Ко мне пришел приятель, предложил бизнес-план, я посмотрел, посчитал, подумал, почему бы и нет — попробуем. Тем более что тогда у нас было на обслуживании много компаний общепита, мы постоянно самостоятельно совершенствовали 1С в направлении противодействия мошенничеству (у нас был свой штатный программист). Делали какие-то доработки для клиентов, интегрировали систему видеонаблюдения в программный комплекс 1С (контроль продаж в режиме онлайн). Мне было интересно.

А как появилось название такое — «Амадин»?

Очень яркие и необычные птички. Одни из моих любимых. Мне понравился их пестрый окрас, и я посчитал, что товарный знак «Амадин» будет очень в тему. Теперь пара амадинов украшает эмблему нашего кафе. И в самом заведении есть зеленые уголки с живыми амадинами.

Правда, что Вы сами отлично готовите?

Да, неплохо пеку хлеб, пирожки. Готовлю и первое, и второе. Какое-то время я даже в нашем «Амадине» показывал сотрудникам, как приготовить то или иное блюдо. Кстати, у нас в меню очень много домашних блюд — это и вареники, и пельмени, и блинчики.

Сейчас готовлю, только когда есть время. Как правило, на выходных, когда приезжают знакомые. А так, у меня есть повар, который готовит то, что я хочу.

А какое блюдо коронное?

Наверное, пирожки с вишнями, с маком. Бигус еще очень люблю делать из квашеной капусты, мясо запекать.

Расскажите, сколько людей сейчас работает в Ваших компаниях? И сложно ли устроиться к Вам на работу, скажем, сертифицированному аудитору, менеджеру высшего звена или молодому специалисту, только окончившему институт?

Сейчас у нас чуть больше ста человек. Устроиться несложно. Главное — показать свои знания, умения и зарубить себе на носу, что вы пришли сюда работать и развивать не только свои навыки, но и компанию. На сегодняшний день я перестал участвовать в собеседованиях младшего персонала. Собеседую только руководителей. И то, подключаюсь, только если считаю необходимым и уже на этапе после собеседования отделом персонала, руководителем отдела, моим заместителем Еленой Мещишиной.

Может, есть какие-то «пунктики»: кого, например, сразу не возьмете, невзирая на блестящую карьерную биографию?

Не подумайте, что я самодур, но от человека всегда должно приятно пахнуть. Это, наверное, один из важных физиологических факторов. Он может быть слегка красив, тяжеловат по характеру... но он должен быть приятен и не вызывать дискомфорт. Аккуратно одет, пусть немодно и недорого, сами понимаете, времена сейчас сложные.

Как подбираете ключевой персонал: растите своих руководителей отделов или нанимаете людей с опытом?

И нанимаем, и растим. Вот недавно мы приняли весомое решение в бухгалтерской службе: дабы не брать нового главного бухгалтера (вакансия была открыта давно, но либо соискатели нам не подходили, либо мы им ввиду разносторонности служб), назначили главбухом заместителя бухгалтера, а также из своих взрастили двух заместителей. Точно так же в конце 2015 года, посоветовавшись со своим заместителем, я решил снять с себя бремя главного редактора журнала и передал бразды правления сотруднице, которая когда-то пришла к нам студенткой, проходила преддипломную практику, а затем более трех лет работала журналистом.

А вот что должен иметь в своем арсенале недавний студент, чтобы попасть к Вам в компанию? Диплом какого вуза, наличие какого опыта, знание скольких языков?

Желание работать.

Хорошо… Тогда адекватен ли сейчас уровень подготовки студентов по профильным для Ваших компаний специальностям?

Приведу в пример Налоговую академию. Недавно мы открыли там магистерскую программу «Судебная экспертиза», и вот эти магистры (15 человек) проходят у нас преддипломную практику. К большому сожалению, я уже вижу, что никто из них не будет работать по специальности. Я был у ректора, декана академии, прямо говорил, что их учебный план — полная профанация. Нельзя готовить судебных экспертов без знаний в области бухгалтерского учета (это азы судебно-экономической экспертизы), налогового права, без взаимодействия между кафедрами. В сфере образования сейчас творятся очень странные вещи. Для меня было нонсенсом то, что если мы открываем направление «Судебная экспертиза» на кафедре финансов, то она не дружит с кафедрой права. Почему? Да потому, что у кафедры права забирают их часы. Они воюют между собой, а страдают студенты. Выпускники приходят в компанию с круглыми глазами и не понимают, что им делать. Начинаешь спрашивать, давали ли вам это и это, — не давали. Берешь учебный план и просто прозреваешь. Очень многие важные вещи студентам дают поверхностно. Большинство лекций в том формате, в котором их проводят, бестолковые. Студент не должен слепо конспектировать теорию. Занятия должны быть в форме дискуссий, круглых столов. Он должен видеть на практике, как выглядит тот или иной документ. По направлению бухгалтерского учета и аудита все печально во всех вузах. Все гонятся за часами, но никому не нужно качество. А потом мы видим печальное зрелище, когда дипломированные судэксперты и бухгалтеры сидят за кассами в супермаркетах и счастливы этому. Одно хорошо: в таких условиях проявляется характер студента. Выигрывает тот, кто умеет учиться самостоятельно.

А проблема «утечки мозгов» для Вас актуальна?

К сожалению, да. В связи с нестабильной экономической обстановкой в стране даже в нашей компании были случаи, когда сотрудники уезжали работать заграницу (в Польшу, например). Смысла нет удерживать людей. Если человек сомневается в своем месте работы, ищет что-то лучше, он уйдет. А тот, кто захочет, — вернется. И такие случаи у нас были.

Вообще, я давным-давно переболел печалью расставаний, когда от меня спустя год-два работы уходили люди в другие компании. Но мне приятно слышать от служб персонала крупных игроков в разных сферах о том, что после «СОВЫ» человека можно брать смело. Поэтому есть у нас такое негласное правило: если человек уходит, самое главное, чтобы «СОВЕ» потом не было за него стыдно.

О дисциплине и «драконовских» корпора­тивных правилах в Ваших компаниях давно ходят легенды. Бывшие сотрудники исписали десятки страниц на всевозможных форумах о работодателях… Почему такой серьезный контроль? Вы привыкли во всем держать руку на пульсе?

Правила рождаются из-за нарушителей. Да, я не люблю, когда обедают на рабочем месте. Как минимум потому, что мы работаем с документами и техникой, которые портятся, когда их засыпают крошками или заливают чаем. Так быть не должно. Для этого есть кухни. При этом за всю историю компании мы оштрафовали всего 2 человека за то, что они ели на рабочем месте.

Например, почему у нас в кассе нет мусорного ведра? Да потому, что наши кассиры периодически выбрасывали деньги. Случайно. Уборщица неоднократно находила и возвращала. Поэтому мы оставили им только шредер. Понятно, что если кассиры порежут деньги, то достанут из своего кошелька и положат обратно.

Легенды, да, ходят. Как и у других компаний, у нас есть своя внутренняя библия, в которой описано все, как оно должно быть. Есть жесткая служба деловодства, которая контролирует весь документооборот и следит за правильностью оформления документов. Есть система видеонаблюдения абсолютно во всех кабинетах. Отчасти это сделано для моего удобства. Я должен видеть, где находятся и чем занимаются мои сотрудники в рабочее время. Да и у нас практически режимный объект. В здании компании находится бюро судебных экспертиз, оригиналы уголовных производств. Поэтому нужен контроль за передвижением, информации. У нас запрещены разговоры по личным мобильным телефонам, походы в магазины в рабочее время.

При этом в прошлом году мы перешли на 6-часовой рабочий день по шведской системе — с 9.00 до 16.00. В принципе, количество работы, которую должны выполнять сотрудники, осталось на прежнем уровне — они все успевают. Зато у них появилось дополнительное свободное время, чтобы побегать по магазинам и решить свои вопросы. Кстати, и отпрашиваний стало меньше. Хотя все равно есть список систематических нарушителей. Но мы с ними понемногу боремся. Я, как правило, даю человеку три попытки. Исчерпает — прощаемся.

А что касается сплетен, которые гуляют в Интернете о «СОВЕ», то раньше я периодически их отслеживал. А сейчас даже не читаю — не интересно.

А сугубо по рабочей части Вы жесткий руководитель? Чего категорически не терпите?

Я требователен. И не терплю вранья. Наверное, как и все. Если не успеваешь — так и скажи. А выкручиваться, как уж на сковородке... Ну вот кому это надо?

А сами каких правил придерживаетесь? Есть у Вас своя философия бизнеса, рамки, за которые не позволяете себе выходить даже в ущерб успеху в деле?

И у меня, и у моих коллег есть главное правило — не забирать друг у друга клиентов. И даже когда из компании уходили определенные фигуры, кидая на прощание: «Я уйду — «СОВА» развалится», я строго настрого предупреждал, что смогу стерпеть все, но только не то, что вы будете уводить клиентов. Это непорядочно. Было, в определенной мере наказывал, но не физически. Я никогда ни у кого клиентов не забирал и считаю, что игра должна быть честной. Пусть у меня будет не более 10 клиентов на обслуживании в одной компании, но это будет честно и качественно.

Как относитесь к критике: конструктивной и не очень?

Если критика конструктивная, делаю выводы. Нет — стараюсь просто пропустить мимо.

А самокритика Вам свойственна?

В принципе, я умею признавать ошибки. Умею прощать. Научился говорить слово «нет». Злюсь сильно, но недолго (смеется). Могу наговорить человеку ворох «хороших слов» и тут же продолжить абсолютно нормально общаться.

В этом году Вашей ассоциации исполнилось 13 лет, журналу — 5. Сколько раз за эти годы выгорали профессионально, эмоционально и что помогало не бросить все?

Да, были моменты. Не скрываю этого. Выгорал, горел и продолжаю гореть. Потому что все время где-то что-то приходится рихтовать, что-то совершенствовать. К сожалению, не умею отдыхать и не умею полностью отключаться от работы. Даже вот в прошлом году, улетев в отпуск в Таиланд, я был постоянно на связи с офисом и доставал своего зама вопросом: и что там у нас? Но потом где-то на 5-6 день полегчало (смеется). Почувствовал, что все под контролем.

То есть Вы даже не пытаетесь делить время на рабочее и личное?

Нет, разделяю, конечно. По крайней мере, стараюсь. Дома я один, на работе — совершенно другой. К счастью, мне удалось убедить большинство наших клиентов решать рабочие вопросы в рабочее время и не беспокоить меня дома. Конечно, бывают исключения. Но это клиенты. А клиент — всегда прав ☺.

Как правило, во сколько начинается и заканчивается Ваш рабочий день?

Рабочий день я могу себе позволить начать тогда, когда хочу. Если нужно, я приеду на работу и в 7, и в 6 утра, но, как правило, раньше 10-11 часов не приезжаю.

А насколько Вы сейчас вовлечены в бизнес-процессы? Какие направления контролируете в первую очередь?

Честно скажу, что перестал контролировать определенные направления. Я знаю, что все и так работает. Бегло просматриваю журналы (что один, что второй). С информационно-аналитическим у меня в последние годы шло на убывание: каждый месяц контролировал все меньше и меньше. Сейчас могу вмешаться только в финале работы над номером, если мне что-то не нравится. Например, иллюстрация к стихотворению, какие-то недоработки по обложке. Но мы это быстренько исправляем. В научный журнал я вообще не влезаю. Это вотчина главного редактора Юрия Анатольевича Кузьминского. В адвокатуру, понятное дело, не лезу, потому что не имею права. Хотя периодически приходится наставлять своих на правильный путь (смеется).

При этом Вы получаете второе высшее юридическое, заканчиваете аспирантуру по экономике…

Да. Когда я поступал на юридический, у меня была цель пойти работать в суд. Но сейчас все настолько изменилось, что даже не знаю, нужно ли оно мне. В прошлом году меня утвердили в список присяжных заседателей Печерского районного суда. И, как вы знаете, осенью прошлого года вступил в силу новый закон о судоустройстве. Он полностью меняет понятие судьи, изменилась система подачи документов. Теперь стаж, который у меня есть на сегодняшний день, не зачтется в судейскую практику. Поэтому мне нужно будет еще определенное количество лет проработать юристом либо помощником судьи. Посмотрю, как оно будет.

Судя по множеству зеленых уголков в офисе, Вы любитель экзотики. Откуда столько живности? Какие домашние и офисные обитатели самые интересные?

Да, у меня много животных. В офисе есть два крокодила, которых нам когда-то продали как карликовых (смеется). Они немножко подросли (сейчас чуть больше метра каждый) и нам пришлось рассадить их в разные террариумы. Живет старушка-игуана (ей уже лет 7-8), Жакуся — говорящий попугай, Василий — хамелеон, черепаха, амадины, шиншилла, рыбки. В каждом кабинете есть цветы или лимонные деревья. И дома у меня много цветов. Именно живых, терпеть не могу искусственные.

У меня с детства было много всякой живности: коты, собаки, хомяки, — родители никогда не запрещали. Как-то подарили мне трех сов. Это уникальные птицы, очень умные. Я даже не ожидал, что они настолько привыкают к человеку, узнают и поддаются дрессуре. Но потом я отдал их в зоопарк. Им нужно было большое пространство, а у меня на то время не было возможности их содержать. Сейчас бы, конечно, уже не отдал. Была еще свинка мини-пиг, которая также уехала в зоопарк.

Сейчас у меня дома 7 собак, британская кошка, птички, рыбки, обезьянка. А также недавно появилась возможность завести собственное хозяйство (цесарки, фазаны, индюки, куры), которое я каждое утро самостоятельно кормлю, чищу вольеры. Нашим охранникам очень непривычно видеть меня в спецодежде со всем инвентарем в курятнике (смеется). Но мне нравится. В этом году планирую завести еще пару коз и несколько страусов.

А путешествовать успеваете? Какие страны любимые?

Мне нравится Португалия. Очень красивая страна, приятные люди, адекватные цены. А так, я объездил всю Европу, многие курортные направления. В принципе, не был только в Японии, Австралии и Америке, хотя виза американская у меня уже вторая, только руки никак не дойдут. Но думаю, что в ближайшие год-два обязательно наверстаю. Очень хочу в Австралию и Новую Зеландию. Там удивительная природа. Надо обязательно съездить посмотреть. И Японию тоже, пока не ушла под воду.

Вы за комфортные организо­ванные путешествия или за дикие и спонтанные?

Не люблю дикие и спонтанные. Мне нужен комфорт: нормальная кровать, душ. Уже энное количество лет я летаю только бизнес-классом. Отдых должен быть комфортным и начинаться уже с самолета. Лучше реже, но качественно.

Какую литературу предпочитаете? Что читали из новенького?

Так получилось, что недавно у меня дома появилась большая библиотека. Вот я периодически выдергиваю оттуда сборники стихотворений Лермонтова, Пушкина, захотелось перечитать. Люблю очень детские сказки Ганса Христиана Андерсена и Братьев Гримм. Недавно прочел новую книгу о Гарри Поттере Джоан Роулинг — не понравилась.

А фильмы какие нравятся?

Люблю фантастику, боевики. Сейчас подсел на фильм «Гречанка» с Ольгой Сумской. Да, это мыльная опера, но иногда что-то как зацепит, и не можешь с этого спрыгнуть (смеется). Классно Ольга сыграла.

Поделитесь секретом хорошего настроения. Чем прогоняете хандру?

Животные, любимые собаки — вот и весь секрет. Люблю спать с ними в обнимку перед телевизором.

А что планируете на ближайшие несколько лет?

Закончить второе высшее и аспирантуру. Дальше развивать бизнес, издавать журналы. Кстати, у нас есть зарегистрированный интернет-канал Audit-TV, надо его запускать.

Уезжать из страны точно не собираюсь, потому что даже если уехать куда-то в более благополучную страну, получить там ВНЖ, паспорт, гражданство, мы там всегда будем гостями. Будем поднимать целину здесь. Как бы тяжело ни было.

И в завершение, что бы хотели пожелать читателям, гостям номера и всем, кто все это время вместе с Вами создает журнал «Независимый АУДИТОР»?

Оптимизма в столь сложное время. И, как говорила мой преподаватель, профессор Галина Константиновна Губерная: «Никогда не останавливаться на достигнутом!»